Английская революция
3.1. Задание 3
Продумайте и обсудите: Было ли движение диггеров преимущественно религиозным или социальным по своему характеру.
3.1.1. Английский историк Дж. Эйлмер о взглядах Дж. Уинстенли.
1. Степень поддержки современниками идей Уинстенли трудно оценить. Мы знаем, что, хотя сохранилось очень мало экземпляров его памфлетов, по меньшей мере, некоторые пользовались существенным спросом, чтобы быть переизданными. С другой стороны, общее число его сподвижников и последователей исчисляется скорее десятками, чем сотнями и тем более тысячами. Хотя его призыв относился к непривилегированным, к низам, он никогда не возглавлял чего-то, напоминающего массовое движение угнетенных. Количество его последователей вряд ли можно сравнивать с левеллером Джоном Лильберном или квакером Джорджем Фоксом.
2. Действительный интерес к Уинстенли определяется масштабностью его попытки изменить устои и систему ценностей. Он представил разработанную и продуманную критику и позитивную программу, даже если учитывать непоследовательность в его взглядах. Некоторые расхождения в его оценке представляются искусственными. Он и начал как религиозный мыслитель, но не был обычным религиозным писателем; не был он, когда писал свои работы и квакером, хотя и стал им позднее после Реставрации. Он не был полным материалистом, предшественником философов XVIII века или Маркса и Энгельса. Его коммунизм и его теология неотделимы буквально в его произведениях, написанных в 1649 году и позднее, хотя акценты и расставлены по-разному в разных памфлетах. Его послание в существенной мере об условиях человеческого существования. И более всего это моральная критика существующего социального порядки. Даже к ранних публикациях идеи Уинстэнли индивидуальны и отличительны. Он признает, что мир и человечество созданы Богом, но, несмотря на частое цитирование Библии, использование им священных текстов свободно, часто символично фигурально и метафорично. Человек пал, утратив первоначальное состояние милости и добра, и лежит связанным. Это не просто наследие первоначального греха Адама, некий генетический дефект, как это во все века учило христианство. Это скорее осмысливается как поражение добра перед злом, что повторяется во всех нас, по меньшей мере, во всех взрослых, и это то, что очень немногие сумели преодолеть. Тем не менее, при помощи Иисуса Христа и Святого Духа внутри каждый имел потенциал, чтобы изменить результаты битвы: во всех человеческих существах добро может одержать триумф над злом. Отсюда он отвергает идею избранных, которые только и могут спастись и взамен выдвигает надежду на всеобщее спасение, к которому путь могут указать бедные, униженные, угнетенные.
3. Он - революционер в том смысле, что его идеи и практика, которую он защищал, чтобы добиться их, были полностью несовместимы с существующим порядком. Но он не был таковым в смысле использования насилия для достижения этих целей. Он никогда не призывал к открытой атаке на частную собственность, к занятию и экспроприации земель и поместий, и тем более использованию физической силы против людей или владений, принадлежавших собственническим классам. Напротив, утверждал, что занятие и использование общинных земель или пустошей и их обработка общими усилиями при общем владении ими полностью оправдано законом и означает восстановление исторической свободы английского народа, потерянной в 1066 году.
4. Почему его взгляды оказали столь незначительное воздействие в его собственное время и сразу после? Хотя диггеры вызвали временную (и возможно, безосновательную) тревогу у правителей молодой республики в 1649 году, они никогда не выглядели как передовой отряд массового движения. Было ли это потому, идеи Уинстенли, выражавшие тему Потерянного рая и Возвращенного рая в плотно запакованных памфлетах в прозе, - были слишком сложны или слишком беспокойны для тех его современников, которые могли ответить на его призыв? Или может ( дело в том, что как ни тяжела была жизнь многих копигольдеров, коттеров и безземельных наемных рабочих в середине XVII - то, что предлагали диггеры, было еще хуже? Нас не удивляет, что гораздо больше людей не желало бросать вызов на горе Св. Георгия и в приходе Кобхэм, выступая против соседних землевладельцев и их союзников. Что удивляет, если учесть ухудшение стандартов жизни на протяжении примерно предшествующего столетия и в тяжелые 1647-49 гг., это то, что не возникло английских жакерии, ничего отдаленно напоминавшего 1381 год или даже 1536-7 гг. и 1549, и то, что после 1641-42 гг. не было восстаний против огораживаний масштабах 1607 года (когда впервые и появилось название "диггеры") или 1629-31 гг. Хотя диггеры были отмечены в парламентских дебатах в 1656 году, описания их деятельности исчезли из исторических описаний более чем на триста лет.
Почему же к нему так широко обратились с момента открытия его заново в 1890-е гг.? Он в преуспел не в том, чтобы убедить нас, что англичане его времени или наши современники должны принять его лекарство, но в том, чтобы надо держать перед собой зеркало, в котором можно видеть ясно зло и недостатки общества как в середине 17, так и в конце 20 в. Бескомпромиссный идеалист-революционер, пожалуй, и не мог сделать большего, но поскольку совершенство никогда не было свойством этого мира, мы не может игнорировать его призыв к улучшению.
(Radical Religion in the English Revolution.1984)
Вопросы:
- Что, по мнению автора, озадачивает в наследии Уинстенли и в чем он видит отличительные особенности трудов последнего?
- В чем автор видит главные черты мировоззрения и программы Уинстенли?
- В чем автор видит причины того, что движение диггеров не получило массового характера?
- В чем видится значение этого движения?
3.1.2. Советский историк М.А. Барг о программе диггеров как программе коренного социального переустройства общества
- Чаяния плебейства на вершине революции выразили истинные уравнители. В отличие от левеллеров политических, усматривавших цель революции в установлении публичного полноправия для всех свободнорожденных безотносительно к их имущественному положению, истинные уравнители выдвинули программу коренного социального переустройства общества, в котором уничтожение монархии означало бы прежде всего уничтожение власти лендлордов над землей, к которой получили бы свободный доступ все желающие кормиться плодами рук своих. Очевидно, что такое понимание полноправия не только в принципе отличалось от левеллерского, но и наиболее глубоко и предметно разоблачало монархическую суть декларированной на словах Республики.
- Движение истинных уравнителей было легко подавлено уже в силу его мирного характера. Однако торжествующая Республика подписала сама себе смертный приговор: оттолкнув от себя народные низы, она лишилась опоры широких масс, вызвавших ее к жизни. Не выполнив ни одного из требований демократической программы (облегчение налогового бремени, отмена церковной десятины, реформа правосудия, кодификация права, облегчение положения обезземеленных). Республика посвятила свои силы внешней экспансии - завоеванию Ирландии и Шотландии. Конфискация двух третей земельной собственности ирландских "мятежников" послужила источником обогащения кредиторов парламента, офицерской верхушки, армейских поставщиков и спекулянтов. В итоге система лендлордизма, господствовавшая в Англии, получила подкрепление в лице новоявленных ирландских лендлордов. Недаром Маркс заметил, что "Английская республика разбилась об Ирландию".
Вопросы:
- В чем автор видит отличия между левеллерами и диггерами?
- Как он определяет причины поражения диггеров и его результаты?
3.1.3. Российский историк Т.А. Павлова о "новом прочтении" идей Уинстенли
- То, о чем прежде приходилось умалчивать или говорить обиняками, теперь можно сказать вслух. То, что характеризовалось в марксистской литературе как "предвосхищение научного коммунизма", "гениальное революционное прозрение", "зарождение исторической мысли" и т.п., ныне выглядит иначе. "Справедливая организация общественной жизни", сводящаяся к общественной собственности на землю и продукты труда, общеобязательному физическому труду и жесткой регламентации не только трудовой повинности, но и меры потребления, ставила вопрос о контроле за трудом, потреблением и общественными отношениями, а следовательно - о создании аппарата насилия, необходимого для сохранения стабильности в обществе.
- Но не будем спешить с выводами. Рассмотрим, насколько это здесь возможно, "коммунистическую" программу Уинстэнли, изложенную в трактате "Закон свободы", написанном после разгона диггерской колонии на холме св. Георгия и посвященном Кромвелю. И не будем забывать, что утопия Уинстэнли столь же много говорит о проблемах и требованиях современного ему английского общества середины XVII в., сколь о видевшемся ему идеальном строе общности. Уже в посвящении к трактату видится тоска по "сильной руке", способной своею властью установить единственно справедливый порядок, или "истинную систему правления". Альтернативы ни для Кромвеля, ни для Англии не остается. Сокрушительная критика существующего строя угнетения приводит к единственному выводу: необходимо принять предлагаемую программу реформ -политических, экономических, социальных, административных, юридических, образовательных, духовных. На другой чаше весов законы и нравы монархического строя.
- Однако истинной республикой является такой строй, при котором не будет существовать угнетения, "ибо где угнетение тяготеет над братьями от братьев их, там нет республиканского правления, а до сих пор царит королевское правление".
Власть в республике Уинстэнли вручается избранным народом должностным лицам; они призваны следить за исполнением законов. Народ же берет на себя обязательства помогать им и защищать их, т.е. выступать с оружием в руках в случае иноземного вторжения, бунта или для подавления смуты, поднятой нарушителями общего мира.
- Избирательное право в республике на первый взгляд может показаться всеобщим и равным. Избраны на правительственные должности могут быть все граждане старше 40 лет, за исключением людей антиобщественной (uncivil) жизни, т.е. пьяниц, склочников, "боязливых невежд", лжецов, болтунов, тех, кто "всецело отдается удовольствиям и развлечениям". Все эти категории, однако, имеют право избирать. Лишаются права избирать и быть избранными люди, заинтересованные в монархическом правлении: те, кто помогал роялистам в войне деньгами или сражался в королевской армии. Они, однако, не лишаются свободы и не обращаются в слуг; к ним следует относиться, пишет Уинстэнли, как к братьям, заблуждающимся или пребывающим в невежестве.
В праве избирать и быть избранными отказано также земельным спекулянтам, которые покупали и продавали земли республики и тем самым опутали ее паутиной торгашества, "ибо своими поступками они показали себя или сторонниками королевских интересов, или совершенно невежественными людьми в вопросах республиканской свободы, или и теми, и другими".
Гражданами считаются только мужчины; женщина в республике Уинстэнли - прежде всего жена, хозяйка дома, мать, иногда работница, но не равный с мужчинами член общества.
Таким образом, "всеобщее избирательное право" на поверку оказывается далеко не всеобщим. Его лишены больше половины граждан: инакомыслящие - сторонники монархии, покупатели республиканских земель, осужденные по закону и женщины.
- В специальной главе "Закона свободы" Уинстэнли подробно излагает административное устройство свободной республики.
Каждый; город, селение или приход избирают нескольких миротворцев, которые призваны руководить внутренними делами, предотвращать волнения, охранять общий мир. Они исполняют обязанности мировых скудей: выслушивают обе стороны в случае ссоры или несогласия и пытаются примирить их. Если это не удается, миротворец отдает приказ спорщикам предстать перед палатой судей и подвергнуться законному суду. Миротворцы на своем совете решают также общественные дела, связанные с обеспечением мира и безопасности в городе, селе или приходе. Они предупреждают других должностных лиц, если те относятся к своим обязанностям с небрежением, или, в случае серьезных нарушений, сообщают об этом в областной сенат или национальный парламент, дабы нарушитель понес заслуженное наказание. "И все это для того, - поясняет Уинстэнли, - чтобы повиновались законам, ибо неуклонное исполнение законов - жизнь правительства".
Каждый город или приход ежегодно избирает четыре вида надзирателей. Одни из них - "блюстители мира" - следят за неприкосновенностью личной собственности граждан. В случае нарушения этого принципа надзиратель обязан отправиться на место происшествия, выслушать дело и попытаться убедить обидчика прекратить враждебные действия. Если это оканчивается неудачей, он отдает приказ солдату доставить обидчика в совет миротворцев, а те в свою очередь "или разбирают дело на месте, или отправляют его в палату судей, и тогда ему выносится приговор по всей строгости закона. Другая категория надзирателей следит за тем, чтобы молодых людей обучали какой-нибудь сельскохозяйственной работе, ремеслу, науке - дабы никто не воспитывался в праздности. Они помогают советами при обучении делу - всякий надзиратель в своей профессии. Обязанность этих надзирателей - ходить из дома в дом, осматривать работу людей и давать советы. Такого рода надзирателей ежегодно избирают все работники, принадлежащие к данному ремеслу или к данной отрасли сельского хозяйства. Так, есть надзиратели по хлебопашеству, овцеводству, коневодству, молочному животноводству и т.п. В обязанности их входит также следить за тем, чтобы каждая семья в сезон посева и уборки урожая посылала необходимую помощь деревне - участвовала в пахоте, посевных работах, уборке урожая и сохранении плодов земли в общих хранилищах.
Надзиратели должны смотреть за тем, чтобы все амбары и склады, как общественные, так и принадлежащие отдельным семьям, были отремонтированы, чтобы у каждой семьи было достаточное количество рабочих орудий для общего пользования, как-то: плутов, повозок, мотыг лопат, серпов и т.п. Они следят также за работой учителей, почтмейстеров и проповедников, чтобы они "исполняли свои обязанности Согласно закону", а также за тем, чтобы ни один человек не становился хозяином дома, не проработав семь лет в подмастерьях и не научившись ремеслу.
Задачей третьей категории надзирателей является контроль за тем, чтобы каждый ремесленник привозил всю произведенную им продукцию на общественные склады и чтобы каждый хранитель складов, принимающий и раздающий продукцию, должным образом исполнял свои обязанности. Надзиратели заботятся также о том, чтобы магазины и склады в их округе были всегда снабжены всем необходимым, дабы каждый гражданин мог получить из них все, в чем нуждается, бесплатно. Они следят, чтобы хранители магазинов и складов в назначенные часы были на месте, принимали и выдавали товары в соответствии с законом. Если они будут замечены в "безделии, пустой болтовне или гордыне", их ждет суд и приговор: лишение должности и ссылка на сельскохозяйственные работы.
Особым звеном надзирателей являются все люди старше шестидесяти лет; их называют старейшинами, или "всеобщими надзирателями", и на них также возлагаются функции контроля: "Куда бы они ни пошли и где бы ни увидели упущение в делах... они должны призвать должностное лицо или других и сообщить им о небрежении обязанностями по отношению к миру в государстве". Все должны оказывать этим старшим надзирателям почтение, помогать им и охранять; а если кто "будет противиться им или оскорблять их словом или делом, будут подвергнуты наказанию согласно приговору судьи". При этом Уинстэнли поясняет: "Если много глаз зорко следят, то законам будут повиноваться, ради сохранения мира". Если же кто-то из старейшин станет излишне выражать свой гнев, или завидовать, или нарушать закон, то после одного предупреждения со стороны палаты судей он лишится должности надзирателя.
Каждый год в приходе или городе избирается солдат, имеющий в своем подчинении еще несколько вооруженных человек для исполнения полицейских функций. Его обязанности - доставлять нарушителей к властям и служить защитой для должностных лиц во время возможных беспорядков. Он также разыскивает и доставляет в суд беглых преступников. Солдат подчиняется властям округа и выполняет их приказы.
Всеобщая слежка жителей республики друг за другом дополняется должностью надсмотрщика за работами, который назначает рабочий урок и следит за его исполнением теми, кто приговорен судьей к лишению свободы. Если такой потерявший свободу работник выполняет данную ему норму, он получает достаточное питание и одежду, чтобы "сохранить ему телесное здоровье". Если же осужденные "проявляют отчаяние, легкомыслие или леность, и не подчиняются закону, надсмотрщик назначает им скудное питание и подвергает бичеванию, ибо розга уготована для спин глупцов, до тех пор, пока их гордые сердца не склонятся перед законом". Если он увидит, что они подчинились, он разрешает им вновь потреблять достаточное количество пищи и одежды. В случае побега осужденного за ним посылается погоня, и как только его поймают, "он должен умереть по приговору судьи".
В случае серьезного нарушения закона преступник приговаривается к бичеванию, тюремному заключению и смерти. Для исполнения таких приговоров учреждена должность палача, который "будет отрубать голову, вешать и расстреливать, а также бичевать преступника".
В графстве или области ежегодно избирается судья, решающий дела в соответствии с законом и выносящий приговоры.
Судья, миротворец, надзиратели и солдаты все вместе образуют палату судей, или сенат графства. Он заседает четыре раза в год в различных областях графства и осуществляет контроль за деятельностью каждого должностного лица в графстве, разбирает жалобы, улаживает споры и беспорядки, выносит приговоры.
- Верховной властью в стране является переизбираемый ежегодно однопалатный парламент, который одновременно является "высшим судом равных в стране". Его функции опять-таки сводятся прежде всего к надзору. "Этот суд должен следить за всеми другими судами. Должностными лицами, частными людьми и их поступками".
Парламент объединяет в себе все формы власти: законодательную, исполнительную и судебную. Левеллеры в "Народном соглашении" попробовали разделения властей; впоследствии это требование станет обязательным для всех демократических конституций. Уинстэнли, следуя патриархальным традициям средневековья, особенно сильным среди милого его сердцу крестьянства, считает парламент "отцом страны"; власть его неделима.
- К должностным лицам относился и избираемый в каждом приходе проповедник. Его обязанности решительно отличаются от функций старого духовенства. В седьмой день недели, который, согласно Моисееву закону, предназначен для физического отдыха и людей, и домашнего скота, а также для дружеских встреч жителей прихода (заметим, здесь и речи нет о столь значительном для христианских ортодоксов дне Воскресения Христова!), проповедник собирает людей и проводит с ними то, что в не столь отдаленные времена могло быть названо "политинформацией". Он зачитывает им известия "о состоянии дел во всей стране, согласно данным, полученным от почтмейстера".
В обязанности проповедника входит также зачитывание перед народом закона республики: "не только для того, чтобы освежить его в памяти старших, но чтобы и молодые, которые не доросли еще до зрелого опыта, могли быть научены тому, чтобы знать, когда они поступают хорошо, а когда плохо". Проповедник, однако, не имеет права толковать закон. Никакого свободомыслия Уинстэнли не допускает: он опасается, что читающий закон вложит в него какой-то "иной смысл" и "смутит" умы.
- Еще одна черта, сближающая проект Уинстэнли с конституциями тоталитарных режимов, - это "всеобщее вооружение народа". При королевском режиме в каждом графстве Англии существовала милиция - местное ополчение, поднимавшее в случае необходимости определенную часть вооруженных граждан. В "Законе свободы" весь народ является защитником И охранителем избранных им должностных лиц. Он выступает с оружием в руках в защиту своих законов и властей против иноземного вторжения, "восстания и мятежа корыстных должностных лиц или темного народа, дабы побить волнения любого бессмысленного духа, который восстанет с целью нарушить наш общий мир". Это значит, что Уинстэнли, как ранее король Карл I, был готов к тому, что одна часть народа будет с оружием в руках подавлять недовольство другой, "темной" (гоdе) его части. Вероятно, Уинстэнли, как и другие представители народных сект его времени, в частности, милленарии, полагал, что народом являются только мудрые, честные и трудолюбивые люди, "святые", те, в ком проснулся внутренний Христос. Чтобы воспитать таких людей, он разработал специальную систему, выделенную в особую главу его утопии.
- Все утопии отводили важное место проблемам воспитания ч образования: формирование жителя нового общества не менее важно, чем создание законов или системы управления. "Пренебрежительное отношение к этому вопросу, так же как и недостаток мудрости в его разрешении, - пишет Уинстэнли, - были и остаются причиной серьезной вражды и волнений в мире".
Ему представляется, что главная задача воспитания - это борьба с ленью и праздностью, обучение трудолюбию. Оно начинается с самого раннего возраста. Дети воспитываются сначала в семье. Матери сами вскармливают их, и первые уроки вежливого и почтительного поведения по отношению ко всем людям" они получают от родителей. Отец обязан помочь им в обучении чтению и письму, а также приучить к посильному труду. Уинстэнли подчеркивает необходимость с самого начала привить ребенку простейшие трудовые навыки: он должен помогать отцу в обработке земли или в ремесле. При этом отец обязан следить, чтобы дети работали, а не бездельничали. Он отвечает также за то, чтобы дети в семье "не ссорились, как звери, а жили в мире, как разумные люди, привыкшие повиноваться законам и должностным лицам республики". Орудием воспитания при этом служили розги.
Затем обязанности воспитания переходят к обществу - дети поступают в школы. Школы, насколько можно судить, носят общеобязательный и равный для всех характер. Главная их задача - научить детей "читать законы республики" и тем самым сделать из них примерных законопослушных граждан. Школа призвана, кроме того, развить их ум и продолжить обучение, начатое дома, познакомить "со всеми искусствами и языками". Эта часть воспитательной программы имеет три аспекта: этический (" с помощью этого традиционного знания они приобретут способность лучше управлять собою, как подобает разумным людям"), гражданский ("они станут добрыми республиканцами и будут поддерживать правление республики, ибо познакомятся с природой правления") и международный ("если Англии случится посылать послов в какую-нибудь другую страну, мы будем иметь людей, знакомых с ее языком; или если приедет какой-нибудь посол из другой страны, у нас будут люди, понимающие его речь").Но главное - и обучение в школе, и воспитание, продолжающееся после ее окончания, носят трудовой, деятельный характер.
- Но так ли уж "современна" система воспитания и образования, предлагаемая им, на самом деле Уинстэнли - непримиримый враг книжной учености. Уже в трактате "Истина, поднимающая голову над скандалами" он выступает против схоластического и пуританского богословия. Он называет университетскую мудрость "шаблонной болтовней попугая", закрывающей путь к тайнам творения. В его республике не будет специального "сорта" детей, растимых только как носители книжной мудрости, "без других занятий", не будет профессиональных ученых. В их деятельности Уинстэнли не видит смысла: как он думает, проводят время "в поисках способа выдвижения самих себя в качестве лордов и господ над своими трудящимися братьями".
- В его республике лица, утратившие свободу за различные преступления, получают особую одежду из неокрашенной шерсти, чтобы отличаться от прочих граждан. В каждом приходе избирается специальный надсмотрщик, который ведает распределением работы среди общественных слуг.
Им поручаются наиболее тяжелые виды сельскохозяйственных, ремесленных и общественных работ, они назначаются грузчиками, возчиками или посылаются в семьи для помощи по дому. Каждый свободный хозяин может использовать труд такого "общественного слуги", и тот не вправе отказываться ни от какой работы. За нерадивость их бьют кнутом и переводят на более грубую пищу. В случае побега их ждет смертная казнь "без снисхождения".
По истечении срока наказания, который, как правило, не превышает двенадцати месяцев, тем слугам, которые проявили смирение, прилежание и старание соблюдать законы республики, возвращается свобода. В противном случае срок продлевается еще на год.
Несмотря на заверения Уинстэнли в гуманности Закона свободы, отечественные исследователи теперь, когда можно говорить то, что думаешь, указывают на поразительную жестокость его пенитенциарной системы, делающей его утопию скорее Законом несвободы". Смертная казнь за куплю-продажу земли, за требование платы за работу, за оплаченную проповедь...
Поощряемое властями наушничество, наказание тяжелым трудом и скудной пищей, палачи, каждый год избираемые в каждом приходе (сколько же это людей перебывают палачами, т.е. будут бичевать, сажать на "позорный стул", казнить смертью и т.п.?), казнь смертью за побег, обращение в рабство тех, кто помогал беглецу, продление срока недостаточно "смиренным" осужденным, использование армии для подавления "темных" людей - все это рисует достаточно мрачную картину жизни в "справедливой" республике Уинстэнли. Противоречие с ранними произведениями с их религиозной христианской устремленностью и любовью к обиженным и угнетенным поразительно. По-видимому, диггерский опыт претворения в жизнь коммунистического идеала совместной жизни и свободного труда на общей земле показал Уинстэнли печальную закономерность: без того, что называется материальным поощрением, труд перестает быть привлекательным, а общественная собственность превращается в ничейную, бесхозную, из которой каждый норовит без особого труда урвать себе побольше. Отсюда и изощрённо разработанная система надзирателей и надсмотрщиков в его республике, и суровый контроль за потреблением, и жестокость наказаний.
- Нам остается сказать лишь несколько слов о законах, регулирующих семейную жизнь граждан в республике Уинстэнли.
Пройдя необходимый срок ученичества, каждый может стать хозяином дома и главой семьи. Мужчины и женщины располагают полной свободе "вступить в брак с тем, кого они полюбят, если они смогут добиться любви и расположения со стороны того, с кем они хотели бы сочетаться браком, и ни рождение, ни приданое не смогут расстроить, брака". Что касается приданого, то оно не нужно: ведь молодые супруги могут получить с общественных складов все, что им потребно.
Распутство, безответственность и излишняя вольность в отношении между полами не поощряются. Уинстэнли воочию видел их тягостные последствия, когда столкнулся с практикой рантеров. Закон 57 гласит "Если мужчина ляжет с девушкой и породит ребенка, он должен жениться на ней". За изнасилование виновника ждет смертная казнь. За попытку увезти чужую жену мужчина обращается в слугу. И здесь суровость Уинстэнли никак не соответствует идеалу свободы.
Брак заключается без всяких церемоний и не освящается религиозными институтами. Для создания семьи достаточно, чтобы мужчина женщина публично объявили, что они намереваются вступить в брак, призвали в свидетели надзирателей.
- При всей своей революционности программа Уинстэнли оставалась утопической: он полагал, что пример общин, построенных на "справедливом законе", будет столь вдохновляющим, что рано или поздно ему последуют все. Последуют, добавим, вынужденно, ибо бедняки, получив землю, перестанут работать на богачей и платить им ренту; сословие юристов, защищающее власть имущих, будет ликвидировано, купля-продажа как источник обогащения перестанет существовать.
Что же касается постоянно подчеркиваемого Уинстэнли мирного перехода к справедливому строю, то здесь дело не только в том, что, как соглашаются большинство исследователей, Уинстэнли действовал после завершения гражданских войн и казни короля, но и в специфике идеологической формы народного движения. Стремясь возвратиться к теории и практике ранних христиан, диггеры, как и квакеры, и представители многих других плебейских движений в революции, воспринимали из их учения и миролюбивый, по принципу своему ненасильственный образ действий. Наряду с другими факторами, этот принцип привел их движение к краху. Но идеи установления строя общности и социальной справедливости, основанного на уничтожении частной собственности, передались последующим поколениям и составили далеко идущую традицию.
Принцип ненасилия, выдвигаемый Уинстэнли, противоречит некоторым положениям его теории. Когда вождь диггеров говорит о ненасилии, он имеет в виду отрицание физического вооруженного воздействия - и только. Сам же характер предлагаемых им преобразований неизбежно приводит к изъятию собственности у богачей, к ликвидации целых сословий, к коренным изменениям во власти и во всем общественном строе. Сам "Закон", предлагаемый Уинстзнли, подразумевает, как мы видели выше, значительные ограничения свободы и применение карательных орудий государственной машины к тем, кто не желает трудиться или нарушает его установления.
Уинстэнли никак нельзя, на наш взгляд, причислить к пацифистам. Он оправдывал гражданскую войну, сопровождавшуюся кровопролитием, и жестокую казнь короля. Он считал необходимым широко применять смертную казнь к тем, кто покупал и продавал землю и ее плоды, кто спасался бегством от принудительного "общественного рабства", кто насиловал женщину. Он считал возможным употреблять армию против сторонников монархии и мятежного "темного народа". Наконец, он признавал, что существуют войны законные, справедливые, и незаконные, захватнические. Несправедливой, угнетательской войной он считал иноземное вторжение или попытку уничтожить республику и насадить в ней прежние, монархические порядки. Войну же простых людей, угнетенных бедняков за свое освобождение он считал справедливым отвоеванием народных прав и вольностей. "Республиканская армия подобна Иоанну Крестителю, который сравнивает горы с долинами, свергает тирана и возвышает угнетенных и тем самым пролагает путь для духа мира и свободы, дабы он пришел править и наследовать землю".
Таким образом, несмотря на мирные заверения Уинстэнли, его с полным правом вместе с историками-марскистами можно признать революционером, бунтарем, ниспровергателем существующих порядков.
Вопросы:
- Какие новые для отечественной историографии аспекты вносит автор в рассмотрение взглядов Уинстенли?
- Какие основные черты присущи, по Унстенли, системе управления?
- Является ли система управления общественного порядка и воспитания, выдвигаемая Уинстенли, тоталитарной?
- Уинстенли: пацифист или революционер?. Точка зрения автора и как она обосновывается?
ЯГПУ, Отдел образовательных информационных технологий
2015-04-27